Героический режим. Не для героев [СИ] - Геннадий Башунов

— Он вырос? Подходит нам?

— Ещё как, папочка, ещё как. Так что же будем делать?

Шулер на миг задумался.

— Погибла почти вся фракция, — медленно произнёс он. — В живых человек пятьсот. Крепко они досадили местным. Но другие шесть ещё в деле. Там тоже есть способные люди. Ну, или те, кто станет таковыми. В конце концов, из тринадцати с половиной тысяч будет что выбрать. К тому же, Властелины уже сгрызли двоих своих и ещё трое на грани, останется двенадцать, часть из которых всё равно проиграет свои пари. И энергии они потратили уйму…

— Ты пришёл сюда, чтобы сообщить мне то, что я и так уже знаю?

— Нет. Я пришёл отдать распоряжение. Открывай границу. Выпустим первую партию.

Ула вскочила на ноги.

— Что? Ещё же слишком рано!

— Нет. Риск всё больше. Время идёт, слишком много времени, шанс проколоться всё больше. Я объясню это Властелинам тем, что местные обозлились, и пора начинать настоящую игру.

— То есть скажешь, фактически, правду.

Шулер усмехнулся.

— Это самое лучшее — говорить почти правду.

— Ну что ж, — Ула села, на её губы снова выползла улыбка. — Удачи тебе, Корд.

Она всегда знала, как зацепить его. И он каждый раз попадался.

— Не зови меня так. Я Шулер. По крайней мере, до тех пор, пока не вернул себе власть.

Он вышел, хлопнув дверью. Ула ещё какое-то время улыбалась, наслаждаясь победой. Но удовольствие от такой мелочи не может длиться вечно, а ей ещё нужно было сделать кое-что.

— Ты как? — спросила она, подсаживаясь к Алексею.

— Он погиб. Погиб. Пятидесятый уровень… на последнем боссе…

Кукла. Всё, что его связывало с настоящим Алексеем, оборвалось после гибели героя.

— Ничего, ты можешь начать сначала.

— Не могу. Не могу! Я же был…

— Ну-ну, успокойся. — Ула погладила его по голове, и он прижался к её груди, как большой ребёнок. — Пора обедать, — сказала она, улыбаясь.

— Я не хочу есть.

— Я тоже… Но надо же тебя куда-то девать.

Когда сердце было съедено, Ула собрала свои вещи и вышла, осторожно притворив дверь. Где-то недалеко была подобная марионетка, она развлечёт её. Ровно до тех пор, пока всё не кончится.

А потом она съест сердце уже настоящего Алексея. От этой мысли у неё щемило в груди. Больше всего ей нравилось, что он мог сделать с ней то же самое. Ведь они оба — порождения одной Тьмы.